Detaly.co.il: Он видел другую сторону Освенцима

https://bit.ly/3nnTZfQ — каталог еврейских захоронений и мемориалов.

Подпишитесь на нас в социальных сетях:
Facebook — https://bit.ly/2IMRvIy
Одноклассники — https://bit.ly/2IJnR79

В сентябре 1943 года Дов Отто Кулка, его мать Эли и еще около 5 тысяч евреев из концлагеря Терезиенштадт в Чехословакии были депортированы в лагерь смерти Освенцим-Биркенау. По прибытии их ожидало «чудо», как вспоминал Кулка. Их не отправили на селекцию, не обрили голову и им не пришлось надеть лагерную форму.

Введите описание картинки

Кулка, его мать и еще несколько заключенных поместили в отдельный лагерь, в котором мужчины, женщины и дети содержались вместе — он назывался «семейным лагерем». Заключенные не должны были выходить на принудительные работы и вели существование, которое на поверхностный взгляд могло показаться нормальным.

Кулка смог учиться и участвовать в культурной жизни, как в качестве зрителя, так и участника концертов, спектаклей, опер и выступления хоров, которые проходили в 200 метрах от платформы, где проводилась селекция, и в 400 метрах — от печей, где сжигали трупы. Зрителями были эсэсовцы, в том числе — доктор Менгеле. У заключенных была возможность получать посылки от Красного креста; а кроме того, их заставляли писать открытки на родину.

Вскоре по прибытии в лагерь Кулку и его мать навестил в лагере отец, Эрих, подпольщик, заключенный Освенцима. Он объяснил им, что такое поезда, селекция, газовые камеры и печи. «Что такое Освенцим–Биркенау, находившийся в самом центре событий, корни и процессы которых спустя много лет мне — быть может, не по моей воле — пришлось исследовать», — рассказывал Кулка.

Никто не мог понять, почему заключенные «семейного лагеря» оказались в условиях, отличных от остальных узников. Лишь спустя годы профессор истории Дов Кулка, занимавшийся исследованиями антисемитизма, Катастрофы и «окончательного решения еврейского вопроса», понял, что он, не по своей воле, участвовал в особом заговоре нацистов. Разбирая всевозможные исторические документы, в том числе переписку между «Красным крестом» и канцелярией Адольфа Эйхмана, Кулка понял, что лагерь был предназначен для того, чтобы опровергнуть информацию об уничтожении евреев, и что заключенные — и он в том числе — служили «живым свидетельством» того, что сведения об уничтожении евреев якобы не имеют под собой основы.

Подобно тому, как лагерь Терезиенштадт, из которого Кулка был депортирован в Освенцим, служил нацистам в качестве «образцового лагеря», и его заключенные жили в сравнительно сносных условиях — прежде чем их отправляли в лагеря уничтожения, — так и здесь он испытал на себе своего рода «позитивную дискриминацию».

По прошествии полугода заключенные «семейного лагеря» были убиты в газовых камерах. Кулка и его мать оказались среди тех немногих, кто остались в живых — «по чистой случайности», как он объяснял. Кулка заболел и был отправлен на лечение в другой барак. Матери разрешили быть рядом с ним — как раз в то время, когда остальных узников отправили в газовые камеры.

Впоследствии его мать, забеременевшая во время встречи с мужем, и носившая в чреве брата Кулки, была отправлена в концлагерь Штуттхоф. Младенец был убит сразу после рождения, матери во время марша смерти удалось бежать, но вскоре она умерла от тифа в укрытии, где пряталась от нацистов.

Кулку перевели в мужской лагерь, где он встретил отца. Однажды он ненароком прикоснулся к находящимуся под напряжением забору и получил ожог, который вынужден был скрывать — иначе его бы казнили. И он, и его отец выжили в концлагере. Его отец, историк по специальности, после войны остался в Чехословакии, и репатриировался в Израиль после 1968 года.

Дов Отто Кулка репатриировался в Израиль в рамках «молодежной алии» в 1949 году. Он изучал историю в Еврейском университете и на протяжении 50 лет исследовал историю преследования и уничтожения евреев нацистами. Среди тем его исследований — общественное мнение в нацистской Германии и еврейская община и ее руководство в этот период.

На протяжении многих лет он четко отделял свою историю человека, пережившего Катастрофу, от своей профессиональной деятельности в качестве исследователя. И лишь когда ему было за 90 и у него был диагносцирован рак, Кулка решил перенести свои воспоминания на бумагу, написав книгу «Пейзажи метрополиса смерти; размышления о памяти и воображении». Этот труд иллюстрирует представление об убийстве еврейского народа как о беспрецедентной попытке изменить историю человечества переделать цивилизацию, вычеркнув из нее наследие гуманизма и просвещения.

Один из самых тяжелых моментов книги — сцена расставания с матерью. «Быстрое прощание — и вот мама повернулась и стала удаляться. Я ждал, что она обернется, подаст мне знак. Но она не обернулась, она шла и шла, пока не превратилась в маленькую точку и не исчезла. Не знаю, как долго я простоял, не двигаясь с места. Я не мог понять, я спрашивал себя, откуда это жестокосердие. И я думаю об этом до сих пор — почему она ни разу не обернулась».

Дов Кулка умер в январе этого года, оставив после себя жену Хаю, дочь Лиору, трех внуков и правнука.

Оригинал взят у:

Алексей С. Железнов — https://grimnir74.livejournal.com/13334127.html

Офер Адерет, «ХаАрец», https://detaly.co.il/on-videl-druguyu-storonu-osventsima/

#mitzvatemet #JewishGenealogy