Ефим Копелян — голос утраченной эпохи
https://mitzvatemet.com — каталог еврейских захоронений и мемориалов Беларусь, Украина и др.
«Штирлиц шел по коридорам РСХА…» — услышав эти слова, буквально замирали те, чье детство и юность пришлись на 70–80-е годы минувшего столетия. Нам несказанно повезло! Мы родились в период отечественной истории, когда на экранах появлялись по-настоящему хорошие фильмы с блистательными актерами в главных, второстепенных, эпизодических ролях. А что же за кадром? И там работали настоящие профессионалы своего дела.
Уникальность Ефима Копеляна заключалась в том, что он не только завораживал своей актерской игрой аудиторию Большого драматического театра или покорял созданными экранными образами ценителей кино.
Ефим Захарович мог вовсе не появляться в кадре, но при этом становился полноправным героем картины благодаря одному лишь вкрадчивому, сдержанному, чуть приглушенному, но воистину красивому мужскому баритону. Голос Ефима Копеляна стал культурным явлением и существовал как бы отдельно от актера, компенсируя отрицательное обаяние, ему приписываемое. Далеко не каждый знает, что изначально именно Ефим Копелян должен был сыграть Штирлица в «Семнадцати мгновениях весны». Ему обещала главную роль сама Татьяна Лиознова — режиссер этой эпохальной картины 70-х. Но судьба сложилась иначе. Кому-то в верхах не понравилась идея, что русского разведчика будет играть еврей. И роль Штирлица (Максима Максимовича Исаева, а вернее, Всеволода Владимировича Владимирова — таково настоящее имя разведчика, если вчитаться в книги Юлиана Семенова) доверили «истинному арийцу» — Вячеславу Тихонову. В нацистской форме Тихонов был красив, но если бы не голос Копеляна, читающего «текст от автора», мы вряд ли полюбили бы образ «русского штандартенфюрера» так сильно. Звучащий за кадром голос Ефима Копеляна — это мысли и логика, ум и бесстрашие разведчика. Они намного важнее, чем его достаточно однообразный «покер-фейс» перед лицом опасного и коварного врага.
Немного истории
Копелян родился в достаточно состоятельной еврейской семье в городе Речица (ныне Гомельская область, Беларусь). Отца звали вовсе не Захар, а Залман Давидович. Мама — невероятной красоты молодая женщина! — звалась Машей Мордуховной. Источником благосостояния семьи был лесозаготовительный завод деда по материнской линии Мордуха Френкеля, на котором трудился отец Ефима Залман. Доходы от производства позволяли деду обеспечивать все семейство, включая и родившихся до революции внуков. Их было шестеро, и все парни. При таком положении вещей мама мальчиков Маша могла полностью посвятить себя сыновьям. После революции новая власть отобрала оба дома, которые стояли на принадлежащей лесопромышленнику земле. В одном из них сделали детский сад, а во втором поселился местный партийный деятель — один из хозяев «нашего нового мира», где вчерашние предприимчивые труженики, сумевшие наладить собственное производство, перешли в разряд кровопийц и эксплуататоров трудового народа. Семье вчерашних заводчиков никогда не было чуждо искусство. Отец и двое старших братьев прекрасно рисовали. Самый старший Исаак стал впоследствии известным художником и на четверть столетия пережил своего безвременно ушедшего из жизни брата Ефима. Двое из шести братьев сложили головы в 1945 году на фронтах Второй мировой войны. Как-то в детстве в руках Ефима оказалась чудо-книга — сборник пьес Уильяма Шекспира. Мальчик, обученный матерью читать задолго до того возраста, когда детей отдают в школу, прочел «Короля Лира», был покорен пьесой, даже учил наизусть филигранно выточенные строки. Паренек не знал, даже не мог догадываться, что однажды это щемящее чувство счастливой сопричастности к творчеству великого драматурга будет пережито им на сцене одного из самых прославленных театров северной столицы России — БДТ. И смысл пока еще не до конца понятных слов и строк вдруг станет, словно сосуд с чистой родниковой водой, прозрачен и ясен. В белорусской Речице Копелян окончил всего-навсего семилетку и махнул в Ленинград. Город на Неве принял молодого парня, но, конечно же, не как актера, а как токаря завода «Красный Путиловец». Когда юному Ефиму исполнилось 17 лет, и пришло время определяться с профессией, он отнес документы в Академию искусств. Не на актерский — на архитектурный факультет, где можно было овладеть вполне себе мужской и «реальной» профессией. Знакомство с театром в качестве актера произошло по вполне себе меркантильным интересам. Годы студенчества были голодными. Как-то Ефим узнал о том, что в БДТ требуются актеры массовки. Почему бы нет? Так он стал актером вспомогательного состава БДТ — театра, служению которому он посвятит более 40 лет, всю свою жизнь до последнего дня. При БДТ существовала студия. Начинающий артист окончил ее задолго до начала войны — в 1935 году. Войну Копелян узнал не по фильмам и книгам. Он изо всех сил рвался на фронт, в первые же дни войны записавшись в народное ополчение, но его полем боя стал Ленинградский фронтовой агитзавод. Ефим стал одним из передовых бойцов этого артистического отряда, выступавшего на самых опасных участках фронта, где бойцам, часто обреченным на гибель, была нужна поддержка не только пайком и «законной сотней грамм фронтовых», но и песней, танцем, спектаклем. Множество ролей в этих фронтовых постановках актер сыграл, введясь на роль коллег — тех, кто был ранен или убит в ходе артобстрела или бомбежки до спектакля, иногда даже прямо на сцене. Свои первые главные роли Копелян исполнил именно в этих прифронтовых условиях, заменяя убитых товарищей. Но, когда кончилась война, в театре ему вновь стали давать лишь «массовочные» и эпизодические роли. Так продолжалось вплоть до 1956 года — до того самого момента, когда Большой драматический театр возглавил легендарный Георгий Товстоногов, предложивший уже немолодому, разменявшему пятый десяток актеру интересные роли в спектаклях «Пять вечеров», «Ханума», «Три сестры», «Горе от ума». Именно в этот период ярко и выпукло проявился талант и мастерство Копеляна, уже не надеявшегося в общем-то ни на что. Его стали называть «советским Жаном Габеном». Впрочем, многие коллеги по цеху, наблюдавшие за этим стремительным взлетом человека, которому еще вчера приходилось довольствоваться «кушать подано», говорили, что как раз Габен — это французский Копелян с его неповторимой харизмой. Но театральные роли прославили Ефима Копеляна лишь в среде театральной интеллигенции, а широчайшей аудитории Советского Союза он стал известен именно благодаря работам в кино. Они чаще всего не были главными. Но даже малюсенькую роль бурового мастера Джафара в сказке о старике Хоттабыче Ефим Копелян мог сыграть так, что она мгновенно разбиралась на цитаты. Ему удавалось продемонстрировать мастерство там, где простора для актерского маневра, на первый взгляд, не было напрочь — как, например, в фильме о вершителях революционного переворота «Балтийская слава», или в крохотной роли жестянщика в фильме «До свиданья, мальчики», где ключевые роли были сыграны совершенно другими актерами. Многие режиссеры видели в Копеляне природное отрицательное обаяние, и часто доверяли ему роли белогвардейских офицеров и казачьих есаулов. Вспомните шикарного атамана Бурнаша из «Неуловимых мстителей». Как же ненавидели этого «негодяя» мальчишки и девчонки многих поколений, которые засматривались трилогией про Яшку-цыгана, Ксанку, Даньку и Валерку. Кроме того, Ефим Копелян, как говорится на контрапункте, мог вдруг появиться в образе умудренного опытом сотрудника КГБ, методично просчитывающего ходы по изобличению вражеского агента. Таким он предстал в роли генерала Сергеева из «Ошибки резидента». Оцененный по достоинству слишком поздно, и, вероятно, не сыгравший очень многих ролей на сцене и в кино, Копелян мог быть абсолютно любым — куртуазным, высокоинтеллектуальным, и пронзительно смешным, как в «Соломенной шляпке», вышедшей за год до его кончины. А в жизни? Ефим Копелян был очень добрым и веселым человеком, о котором никто из коллег никогда не мог сказать плохого слова. В актерской среде, где всегда идет нескончаемая борьба за внимание зрительской аудитории, настолько доброе отношение коллег по цеху, буквально обожавших Копеляна, котируется намного выше, чем звание народного артиста СССР. Его Ефим Захарович был удостоен за два года до смерти — в 1973 году.
Феномен Ефима Копеляна
Есть ли он — феномен? В чем он состоит? Пожалуй, именно в том, что, испытав достаточно серьезное разочарование, так и не сыграв роль Максима Максимовича Исаева, которая могла бы сделать его мегапопулярным, Копелян согласился стать не лицом, но голосом, а точнее — «мыслями Штирлица». И эти мысли оказались куда интереснее облика, воплощенного Вячеславом Тихоновым. Да, пришло время, и Ефим Копелян стал востребован, о чем всегда мечтал. Но произошло это уже в последние годы жизни, когда работа на износ не только приносила удовольствие, но и начинала… убивать. Переезды и перелеты, возлияния, без которых не обходится ни одна премьера (утро после актерских попоек Копелян очень метко именовал «утром стрелецкой казни»), и колоссальные переработки пагубным образом сказывались на здоровье Ефима Захаровича. Врачи сумели спасти артиста, когда случился первый инфаркт. Второй инфаркт случился 6 марта 1975 года, когда он проходил лечение в санатории под Ленинградом, и поставил точку в жизни прекрасного актера и человека. Похоронен Ефим Копелян был на Литераторских мостках Волковского кладбища в Ленинграде.
Оригинал взят у: